eternele

Ядовитый ждал и ненавидел Хранителей всю свою жизнь. Он знал, что никакое влияние в мире людей не поможет ему справиться со Старейшинами, если за ним придут. С детства он был одержим поиском и испытанием ядов и растений, у него был нюх на них. Среди Хранителей он мог бы стать отличным Травником, если бы использовал свой дар во благо. Но всё, что его интересовало – это власть и контроль. Он понимал, что Старейшин не удастся так легко одурманить, как девушек, поэтому он изучал, как разные вещества действуют на людей. Совершенно случайно оказалось, что сильноконцентрированный обезболивающий настой также блокирует и мысли обе стороны – передающую и принимающую. Любой, кто принял его, становился неподвластным мысленному контролю, но и сам не мог контролировать. Другие вещества способны были ускорить сердцебиение и движение. Главное не ошибиться с количеством, потому что передозировка приводила к перегреву тела и остановке сердца. К счастью, тюрьмы были полны народу, и смерть нескольких заключённых никого не волновала. ( Read more...Collapse )

По телевизору передавали очередную версию Робин Гуда, ту, что с гладиаторскими кубиками мышц на животе. И я как-то впервые задумалась, что ноттингемский шериф-то, может, и негодяй, но и Ричард Львиное сердце — не совсем Шон Коннери. Если разобраться, чувак поперся с товарищами через всю Францию ни с того ни с сего захватывать Иерусалим. Собственно,брату Джону ничего и не оставалось, как править страной за него. А казна пуста, король-то всё на армию истратил. А чем армия питалась по дороге?... Грабили крестьян, я так понимаю. И всё ради великой цели. И сегодня по радио че-то на эту тему говорили (годовщина, что ли?...) И что в арабских источниках вроде свидетельств почти нет. Типа, тогда Иерасулим осаждали все, кому не лень, вот византийцы, например. И они на этом фоне англичан с их «священными» крестовыми походами не очень заметили. И что с численностью армий как-то туманно в истории. В общем, у меня вдруг много вопросов к Ричарду появилось.

Одна из моих любимых песен:



Шел солдат с войны, шел к себе домой,
От семи смертей убежал живой,
Hес семье гостинцев в рюкзаке потертом.
У околицы встретился сосед,
Обнял и сказал: "Дома больше нет.
Мать, отца сестру не вернуть из мертвых".

И в этот светлый день он сошел с ума
И молчал два дня и две ночи.
И лишь на третий день ушел, взяв автомат,
Понял тот солдат, чего хочет.

Пересек границу, пришел в страну,
С кем совсем недавно вели войну.
Голод, как стервятник и снег да кочки.
Стал искать деревню подходящую,
Меж двух рек у леса лежащую,
С домом, где живут мать, отец и дочка.

И в этот светлый день он сошел с ума
И молчил два дня и две ночи.
И лишь на третий день ушел, взяв автомат,
Понял тот солдат, чего хочет.

"Вот и я пришел, поквитаться бы.
Я для вас такой же хочу судьбы.
Станите вы плакать за гибель близких".
И в глаза глядят, и молчат в ответ
Девушка, старуха и безногий дед,
И на бедной скатерти пустая миска.

И, молча сев на стул, он сошел с ума
Развязал рюкзак и разулся.
И в угол зашвырнул штык и автомат -
Я принес поесть, я вернулся!